Наципокалипсис [фанфик]

Название: Наципокалипсис

Аннотация: Что делать, если вы проснулись и обнаружили, что город заполонён нацистами? Если затрудняетесь ответить сразу, то вам следует ознакомиться с опытом Карла Джонсона

I
Осень 2019-го года выдалась крайне странной. С первых же дней сентября песчаная буря накрыла Сан-Андреас. Мелкий песок, раньше тревоживший лишь жителей пустыни, теперь нёсся над зелёными деревнями и стеклобетонными городами солнечного штата. Он забивался во все щели, слепил прохожих, царапал стёкла, повсюду статическое электричество выводило из строя телевизоры и базовые станции мобильной связи.
В это время Карл умудрился простудиться и теперь сидел дома один, запасаясь едой и лечебным порошком. Он уже давно прекратил свои знаменитые похождения и теперь основательно занялся карьерой рантье-бонвивана в той степени, в которой дозволяли имевшиеся в наличии средства, добытые преимущественно предосудительными методами. Однако он был ещё не настолько стар, чтобы ощутить горечь загубленной жизни, и одиночество представляло для него скорей широкое поле для праздной деятельности, нежели источник страха перед надвигающейся беспомощностью и возмездием загробного мира.
Итак, громко высморкавшись в кусок нежной туалетной бумаги, Сиджей решил заказать себе обед на дом. Степенно присев на табуретку у тумбочки с телефоном, он поднял трубку и набрал номер. Диск прожужжал четыре цифры, и через несколько секунд ожидания усталый голос произнёс:
– Пиццерия.
– Двойная порция люля-кебаба и литровая бутылка апельсинового сока… – начал Карл.
– Сегодня не работаем.
– Почему?
– Ну ты даёшь… Весь город на ушах!
– Из-за погоды?
– Да ты что, парень, в окно выгляни! Вот придурок…
Дали отбой. Карл медленно положил трубку на рычаг. Гнев распирал его могучую грудь. Вскочив на ноги, они решил самолично пойти туда и расправиться с наглецом. Выудив из чулана подходящий отрезок стальной трубы, он вышел из дома и почуял, что вокруг было не ладно. Дул лёгкий ветерок, смешанный с пылью – пустяк для человека, проведшего много времени на аэродроме в пустыне – однако на Грув-стрит не было ни души. Не было пацанов, не было укурышей, нариков, безработных фраеров, ни даже наряда полиции. Сожалея о том, что в порыве гнева забыл прихватить пушку, Карл осторожно подкрался к проулку, отделявшему его дом от халупы Райдера.
Держа трубу наготове, Карл подкрался к концу проулка, выходившему на проезжую часть. Улица, оживлённая даже в последние непогожие дни, теперь была пустынна. Лишь где-то в конце виднелся «вуду», врезавшийся в столб пару дней назад. С него уже успели снять колёса и двери. Карл повернул голову налево и оцепенел от удивления.
В конце улицы, там, где начинался мост, из серой пелены появилась махина, похожая на танк. Сквозь свист ветра донёсся шум бронетехники, а через мгновение к нему прибавился стрекот мотоциклетных двигателей. По улице, навстречу остолбеневшему негру с зажатой в руке трубой, ехала колонна военных в форме, непохожей на американскую. У мотоциклистов – и у водителей, и у сидевших в колясках автоматчиков – были очень знакомые каски, похожие на горшки. Сиджей не мог вспомнить, где он их видел. На левом рукаве офицера, выглядывавшего из башни танка, заалела красная повязка, и мозг Сиджея пронзила жуткая догадка. Юркнув назад в проулок, он забежал в дом и запер двёрь, поднялся в спальню, подкрался к окну и осторожно приподнял занавеску. Через секунду он уже ругал себя за то, что дал дёру – ведь это снимают фильм! Но какой фильм в такую погоду? И почему никто не окрикнул его, вышедшего на площадку для съёмок?
Вид у колонны был настолько правдоподобный и грозный, что Карл забыл про инцидент с кебабом, задёрнул занавеску и решил просто согреть лапши быстрого приготовления.
Поев, Карл стал звонить соседям. Но телефон молчал. Сотовый показывал отсутствие сети. Экран телевизора показывал лишь шумы да помехи. Интернет тоже сдох. Сиджей был отрезан от мира. Внезапно он почувствовал, насколько ослаб от простуды. Насыпав лекарство в кружку с кипятком, и выпив её залпом, он лёг в постель и заснул. Через минуту погас и свет.

II
– Жители Сан-Андреаса! Немецкий нарот вам не врак! Сохранайти спакойствии! Взаимодествайти с зальдатами германской армии и исполнайте прикази, отдаваемии ими!
Уже четверть часа, как голос из мощного громкоговорителя оповещал улицу Грув-стрит о наступлении нового порядка. Карл сидел в кресле перед телевизором, укутав ноги мягким мексиканским пледом, пил некрепкий кофе и в нетерпении переключал каналы. Везде крутили одну и ту же заставку, изредка прерываемую немецким диктором. Иногда Карл поднимал трубку телефона, ожидая, что и связь восстановится. К полудню появился гудок, и Сиджей набрал номер госпиталя в Лас-Вентурасе, где лечился Свит. Запись голоса с немецким акцентом ответила, что междугородние линии не работают. Тогда Сиджей позвонил в особняк Мэдд Догга.
– Кто… кто это?
– Брайан, это Карл. Как там у вас дела, всё путём?
– Какой путём, Сиджей! Это сраный трындец, чтоб мне трижды обделаться! Откуда взялись эти нацисты!?
– Да мне откуда знать, телефон только включили. Позови Мэдд Догга.
– Не могу, он вчера улетел в Лас-Вентурас!
– Вот гнида, а меня не взял! Ладно, ты потом с ним разговаривал?
– Не можем дозвониться.
– Понятно. Запасайтесь хавчиком, пока в магазинах есть чем. Я как-нибудь подъеду.
Карл положил трубку и его передёрнуло. На город свалилась немецкая армия, которую лет семьдесят пять назад американцы полностью уничтожили в Хиросиме и Нагасаки. Теперь немцы вернулись. Что ему делать? Как они будут обращаться с гетто, как управлять районом? Где чёртовы федералы, наконец?!
На заднем дворе Свита собрались трое самых смелых пацанов. Карл присоединился к оживлённой беседе.
– Высап!
– Высап, нигга!
– Чё там, Эмси? Откуда эти клоуны?
– С неба свалились.
– Выползли из ада.
– А мы что? Может, пора валить?
– Куда?
– В Лас-Вентурасе федералы ещё держатся. Кто может, добирается до Паломино Крик, оттуда на лодке. Мне кузен рассказал.
– А Фиерро?
– Нацисты продвигаются по главному шоссе, подтягивают свои силы.
– Блин, так откуда они берутся, эти нацисты!?
– Откуда мне знать…
– Как там Свит?
– Не могу дозвониться.
– Как думаешь, ему повезло больше, чем нам?
– В натуре, мне лично неохота по больничкам мотаться.
– Поживём-увидим. Когда дерьмо всплывёт полностью, драпаем в Вентурас или сразу на материк.
– В принципе, федералы должны вернуться…
– Когда? Почему не вернулись сразу? Почему так ссыкуют?
– Хорош уже, заколебал своим паникёрскими вопросами…
– Надо на самолёт успеть. Или заказать, у Сиджея бабла достаточно.
– Немцы собьют, или свои.
– Надо угнать лодку. У русских и латиносов полно лодок.
– В Фиерро у вьетнамцев целый танкер. Его угоним.
– Вы тут планируйте, господа генералы, а я потопал, дела не ждут.
– Куда?
– Навестить сеструху.
Карл вывел из гаража дешёвый «клевер» и, соблюдая все правила ПДД, выехал на главную улицу. На перекрёстке стояли немцы, никого не останавливали. В принципе, улицы были пусты.
У ж/д переезда навстречу Сиджею вышел солдат-автоматчик с блестящей бляхой на груди.
– Хальт!
– Э-э, дай проехать!
– Вухин фаген зи?
– Чё, чё сказал? А ну повтори!
– Он сказал, вылезай из машина, ослиный мошонок! – гаркнул офицер – Аут!
– Аут! Аут! – солдат дулом указывал выйти из машины.
– Ладно, давайте обсудим как цивилизованные люди.
– Ты кто такой быть? – спросил офицер – Документы есть быть?
– Есть права, правда просроченные, и не мои…
– Молчай! Отвечай, когда спрашивай!
– А я что говорю? Разве не на твой хамский вопрос отвечаю?
Офицер брезгливо всмотрелся в лицо Карла, сравнивая с фото на документе.
– Я тогда всего восемьдесят килограммов весил, – пояснил Карл – полуголодная молодость. Отпустите сироту!
– Ты знай, что в гетто переезд между районами запрещать без разрешениев?
– Да ладно, а как же мне до сестры…
– Молчай! Садись в машину, ехай домой!
– Мне к сестре надо, она живёт в Эль-Короне…
– Слушай приказ! В гетто запрещай…
– Ладно, подожди, я понял…
Автоматчик взял Карла на мушку, когда тот полез в карман и выудил бумажник. Подсчитав несколько банкнот, Карл помахал ими в воздухе и протянул офицеру:
– Настоящие доллары, бро, как в фильмах!
Офицер выпучил глаза и надвинулся на Карла.
– Ты как что думай, грязный обезьяна, ты предлагай взятка немецкий офицер! Подлец, негодяй! – казалось, он вот-вот съездит Карлу по лицу – Давай сюда!
Отобрав деньги, офицер запихнул их в карман куртки и указал в сторону переезда:
– Проваливай, чтобы тебя больше не видей!
Не говоря ни слова, Карл вскочил в кабину и мигом перелетел в Иделвуд. Остановив машину у мотеля, он решил подсчитать, хватит ли ему налички до Эль-Короны, а ещё на обратный путь. Но тут из-за угла показался патруль и Карл осторожно тронулся с места, решив не останавливаться, пока немцы сами не остановят.

III
Кендл подала на стол три открытых банки энергетика и салатницу, доверху набитую чипсами. Муж приобнял свою хозяйку, а Карл принялся за еду.
– С утра не завтракал… Кишки слиплись…
– Каброн, эсе! Это конец света!
– Нацистский апокалипсис…
– Наципокалипсис, холмз!
– Едем в Сан-Фиерро, – сказала Кендл.
– Попробуй выбраться из города, – жуя, ответил ей брат.
– Я уже обо всём договорился, – сказал Цезарь – Есть челнок, который…
– А банда?
– Карл, ты стал совсем как Свит!
– Холмз, моя банда тоже разделилась. Одни уезжают, другие остаются. Не все могут бросить Эль-Корону, но и не все могут оставаться.
– И кто будет главным… вместо тебя?
– Блин, я почти убедила его, а ты!..
– Вот сама и едь в Сан-Фиерро, следи за гаражом, гуляй в парке, жди новостей. А мы тут всё разрулим.
– Точно, эсе! Если остаёмся, то у меня есть план, как нагреть на всём этом руки…
– И как?
– Короче, первыми выходим на связь с нацистами, закупаем у них оружие и загоняем остальным бандам…
Фыркнув, Кендл встала и ушла на кухню.
– Правильно, там ей и место, – кивнул Карл – давай, дальше.
– Вот и всё, – развёл руками латинос.
– Балласы, суки, наверно успели уже подсуетиться.
– Не думаю. На Темпл Драйве вчера мясорубка была. Нацисты всех положили.
– Да ну!
– Сейчас у балласов нет сил договариваться, они по подвалам сидят.
– Откуда инфа?
– У меня кузен…
– Блин, почему у меня нет информированных кузенов? Только упрямый брат, да и тот с дырявым желудком в реанимации…
– Как быть со Свитом? – спросила вошедшая Кендл.
– Давай так: закидываем тебя в Сан-Фиерро, оттуда едешь к нему в Лас-Вентурас.
– Кто меня закинет? Твои надёжные знакомые надёжных знакомых, пока будут перевозить, запросто перережут мне горло, заберут кошелёк и выбросят в пролив.
– Я закину тебя, крендель мой!
– Она затащит тебя в этот гадюшник и не отпустит! Весь бизнес к чертям полетит!
– Надо было двадцать лет назад остаться во Фиерро, а не возвращаться к этому гангстерскому дерьму!
– Ё-моё, хорош ломать Санта-Барбару!
Цезарь перекрестился и поцеловал конец большого пальца.
– Блин, Сиз, а с тобой что не так?
– Сиджей, я не понимаю. Со временем мы должны умнеть, но теперь совсем не понимаю. Откуда всё это?
– Спокойно, люди везде живут и всегда живут. Тут подмажем, там грохнем – заживём даже лучше, чем при дядюшке Сэме. Ладно, мэн, я полетел!

IV
Карл решил объехать вокзал дворами, но всё же попался на глаза комвзвода жандармерии.
– Карл Джонсон? – спросил он, сверяя лицо Карла с наводкой, лежавшей у него в папке.
– Это был не я, – ответил Сиджей.
– Подожди пять минут, приехать начальник, – сказал командир взвода, и по его отрешённому занятому виду Карл понял, что надо ждать.
Вскоре подъехал «хастлер», из которого вышел коренастый офицер СС.
– Штурмфюрер СС Брюннер, – отчеканил офицер – Ехайте с нами.
– Куда? Я из Грува, если что. Ненавижу балласов из Темпл Драйва!
– Да-да, штурмбанфюрер хочел видел вас!
– А с чем он, этот штурмбрюн? С кетчупом или клубникой?
Немец нетерпеливо взмахнул перчаткой, Карла схватили и вежливо запихнули на заднее сиденье «хастлера», и шустрая машина помчалась по центральной улице к площади Першинг, где в здании ЛСПД разместился штаб СС.
Сиджей вошёл в знакомый всем городским бандюкам кабинет давно убиенного главаря C.R.A.S.H. офицера Тенпенни. В углу всё ещё стоял сейф, где на одной полке с пачками грязных наркобабок и личными делами крупнейших воротил Лос-Сантоса офицер Тенпенни хранил свой любимый бульбулятор и запас гашиша.
Интересно, а что будет хранить в этом сейфе немец с лошадиной физиономией, зачёсанными назад седеющими волосами и безупречно вычищенным мундиром, который сидит теперь за столом, украшенным антикварным писчим прибором? Опытный человек признал бы в нём отпрыска обедневшего прусского рода, решившего вопреки традициям предков сделать карьеру в полицейском деле, а не в военном. Карл признал в нём очередного белого парня, который не верит в наличие интеллекта у других рас, а себя считает венцом творения.
– Карл Джонсон? – немец подал ему руку.
– Так точно, сэр, – ответил Карл.
– Как вам уже объяснили, я – штурмбанфюрер СС Отто фон Штальхельм – назначен начальником отделения СС в городе Лос-Сантосе.
– Рад познакомиться.
– Курите?.. Правильно делаете. В нашей организации курящие не работают.
– Зачем меня сюда притащили?
Штурмбанфюрер снисходительно улыбнулся в пол.
– Нам нужны люди для работы с населением, герр Джонсон. Вы – характерный образчик своей породы, обладаете необходимым авторитетом… Садитесь, пожалуйста.
Карл осторожно сел на указанный стул.
– Негритянское гетто должно влиться в новую жизнь, в новый порядок. Вы будете состыковывать интересы гетто и интересы германских властей.
– Вы предлагаете мне шпынять пацанов и стучать на них? Уличные коты не идут на сделку ни с белыми пиндосами, ни с белыми немцами!
– Мы не предлагаем вам работать стукачом или надзирателем. Мы хотим видеть вас главарём всех банд, согласных жить в мире с возрождённым рейхом. Главари балласов, вагосов и даже русская мафия желали бы сидеть сейчас у меня на приёме вместо вас. Мы вызвали вас первым, герр Джонсон, потому что от всех остальных гангстеров вас отличает одна интересная деталь – вражда к наркотикам.
– Окей, и что я должен делать?
– В сущности, продолжаете жить, как и прежде. Если узнаете, что федералы вышли на контакты с кем-то – замочите или его выдайте нам, последнее лучше. Ну, а мы будем поставлять вашей банде всё необходимое оружие.
Карл хмыкнул. Лет двадцать пять назад с ним вёл точно такие же разговоры бывший хозяин этого кабинета.
Фон Штальхельм уставился на Сиджея в ожидании ехидного ответа, после которого останется лишь отдать приказ увести в подвал и расстрелять. Но тот сказал:
– Ладно, мистер фюрер, пусть у нас пока будет мир.
На выходе из участка Карла окликнул знакомый голос. С заднего сиденья полицейской машины, на боку которой была нарисована свастика с каким-то номером, вышел некий шибко высокопоставленный немец в блестящей кожаной форме, помахал Карлу рукой и бросил с чистейшим вальяжным калифорнийским акцентом:
– Ну как, парень, хорошо я тебя устроил?
Карл молчал, пока тот подошёл к нему, пожал руку и покровительственно похлопал по плечу. И тут он вспомнил, кому принадлежал этот голос из прошлого.
– Торено, ты выдал меня нацистам?
– Не выдал, а рекомендовал. И спас твою шкуру. И всей твоей банде.
– Опять пойдут задания?!
– Нет, они же тебе всё объяснили.
– А ты? А ты… работаешь на немцев!?
– Как видишь.
– А они…
– Конечно, я для них – клад. Парень, да ты стал что-то медленно соображать. Но выглядишь неплохо. Ладно, у меня нет времени на тебя, проваливай.
Когда Карл спустился по лестнице, Торено снова окликнул его:
– Карл! Слушай, ещё одно дело!.. Хайль Гитлер!
Часовые у входа вскинули руки, а Карл разинул рот и остался стоять столбом.

V
В течение недели Сиджей получил униформу, удостоверение, банковскую карту, пачку скидочных купонов и неограниченный пропуск, подписанный самим группенфюрером СС.
На собеседование с Карлом стали напрашиваться представители всех банд Лос-Сантоса. Цезаря Виалпандо завалили подарками ради возможности встретиться с его шурином. Бизнес пошёл в гору.
Правда, доллар потерял значение, поскольку теперь хозяевами Сан-Андреаса были нацисты, а не американцы. Несмотря на это, Карл с энтузиазмом скупал зелёные бумажки в надежде провезти их на материк и сказочно разбогатеть.
На вторую неделю вторжения немцы продвинулись до Миссионерских Холмов – судьба Сан-Фиерро висела на волоске. Федералы окапывались и раскладывали всё больше минных заграждений.
Лас-Вентурас был надёжно защищён водной преградой, но американцы не спешили взрывать мосты.
Самое тяжёлое положение было в Паломино Крик – полуостров был заблокирован и удерживался чудом. То ли немцы рассматривали его как удобный способ засылать в Лас-Вентурас своих агентов с толпой беженцев, то ли сохраняли это направление для отвлекающего манёвра. Скорей всего, они прорабатывали оба варианта.
В руки нацистов перешло всё вооружение, имевшееся на острове – современные штурмовые винтовки и пулемёты, несколько танков М60 и М1А1, с десяток бронетранспортёров М113, пара установок ПВО типа «Вулкан», системы залпового огня и вертолёты.
В конечном счёте, американцы отовсюду отступали, а поток прибывающих в Сан-Андреас немцев не прекращался.
Предусмотрительные Сиджей с Цезарем разработали планы бегства на случай конфликта с фрицами:
1. Из Паломино Крик доплыть на лодке в Лас-Вентурас. Но для этого требовалось пройти линию фронта;
2. Из Паноптикума доплыть до мелких островов в нейтральных водах, оттуда легко попасть в Тьерра-Робаду. Про этот способ Сиджею рассказал офицер абвера в обмен на компромат на Торено (Кендл считала, что на самом деле Торено проверял Карла на лояльность);
3. Добраться до Сан-Фиерро по воде или лесами, оттуда – в Причал.
Всё было вроде на мази, одно оставалось неясно – откуда взялись нацисты?
Карлу нравился немецкий порядок, но не порядки. Немцы считали негров и латиносов за нелюдей, а наведённый на улицах порядок приравнивался ими к порядку в хлеву, а не в людском обществе. Впервые Карл попал в ситуацию, когда не имел прямых тёрок с кем-то, но и не собирался мириться с ними. Буря должна была разразиться, и она, поистине, разразилась ужасающей катастрофой.
Белые владельцы точек на территории банды отказывались выплачивать Карлу дань, и не потому, что подобное незаконно, а потому что у них была на него управа в виде расистской власти. Не успел Карл рассмотреть все варианты возвращения утраченных позиций, как 01 декабря 2019-го года взвод фрицев и полицаев приехал на Грув-стрит брать грабителя, оказавшегося членом его банды. С Карлом уже не церемонились, значит, «свои представители в гетто» были для немцев лишь временным рычагом правления. Сиджей сумел заговорить комвзвода зубы, пока братка облили водой, разбудили, подняли и пинком под зад погнали бежать по высохшему каналу в промышленный район, где прятались многие подпольщики и разыскиваемые полицией преступники (немцы не сильно прочёсывали серую толпу, которая шла вкалывать на заводы ради купонов).
В полдень после инцидента Карла вызвали по телефону в штаб СС для объяснений. Карл заехал к Цезарю, они погрузили бабки и кое-какое оружие в старый «клевер» и поехали в Блуберри, используя пока ещё действовавший пропуск Сиджея. Там, в роще они бросили машину и добрались до заброшенной хижины, некогда принадлежавшей Каталине.
Карл подошёл к хижине, и, не давая волне воспоминаний захлестнуть себя, попробовал открыть дверь.
– Стой, холмз! Каталины давно нет. Уходя, она могла оставить после себя сюрприз.
– Что за сюрприз, ты что несёшь?
– Ну, растяжку какую-нибудь с парой гранат.
– Чувак…
– Давай лучше обойдём этот сарай и попытаемся влезть в окно.
Только они отвернулись от двери, как та распахнулась и в проём высунулся автомат М4.
– Хенде хох, фирфлюхте швайн!
Из кустов повыскакивали пятеро латиносов, разодетые как бомжи. В руках у них были М4 и Тек-9.
– Это диверсанты абвера… – прошептал Карл.
– Вы кто такие? Вашу мать!
Карл обернулся.
– Нейтральные жители, герр полковник.
– Из какой дыры ты выполз, герр ниггер?
– Мы гангстеры из Лос-Сантоса, – с вызовом бросил Цезарь.
– Гангстеры из Лос-Сантоса? Надо иметь стальные яйца, чтобы говорить это в присутствии команданте Хуана Мартинеса!
– Команданте Хуан Мартинес? Уж не тот ли Мартинес, что перед гонками заправлял мочой спорткары моих противников?
– Цезарь!
– Хуан!

VI
– Амигос, угощайтесь бурритос! – Мартинес жестом пригласил Карла и Цезаря к скатерти, постеленной на полу хижины. В углу комнаты горела стальная печка, окна была занавешены, а в радиусе двухсот метров хижина охранялась бдительными бойцами.
– Как вам удаётся так шиковать, когда вокруг нацисты? – спросил Карл.
– Это наше временное убежище. Позавчера американцы пробились к развилке у Монтгомери, и немцам теперь не до нас. А мы идём в Лас-Вентурас.
– Зачем вы идёте в Лас-Вентурас, если и тут можно грабить и убивать?
– Мы идём, чтобы основать лагерь для подготовки к борьбе с врагами Великой Мексики.
– В смысле? Мексика тоже вступила в войну?
– Мы называем себя Партией Мексиканского Возрождения Сан-Андреаса, коротко – ПМВСА, – с пафосом сказал Мартинес – только теперь, спустя двести лет, у нас появился исторический шанс освободиться от ига гринго!
– Это как? – спросил Сиджей – За нацистов или за Америку?
– Какая разница? – ответил Мартинес – Против всех!
– Так в Лас-Вентурасе федералы, они вас всех повяжут.
– Мы попадём туда как беженцы и уж после приступим к организации лагеря. Амиго, ты с нами?
– Я дал слово моему названному брату, – сказал Цезарь – попасть в Вентурас, найти его брата и мою жену. А там уж как получится.
– Ну что ж, мы не против того, чтобы иметь просто друзей и сочувствующих.
– А как вы собираетесь попасть в Лас-Вентурас?
– Как и большинство бегущих в Лас-Вентурас, мы пробьёмся к Паломино Крик. Но мы не войдём в деревню, а угоним катер береговой охраны или что-нибудь вроде того.
– У кого? У деревенщин?
– В последний наш рейд нам удалось взорвать зольдатенхайм в Диллимуре, – ответил Мартинес, призадумавшись – это было во время артобстрела из Паломино Крик. Немцы не спешили разбирать завалы, и мы разжились немецкой униформой. Ещё мы поймали и повесили пару полицаев из числа деревенщин-гринго. Они хорошо дрыгались на сосне, прежде чем испустить зловонный дух. Потом наш брат Педро Будильо отправился в Диллимур поджечь их дома и перерезать семьи, но не вернулся… В общем, у нас пять комплектов немецкой формы и два полицайских… А что в вашем мешке?
– Давайте так, – сказал Сиджей – мы покупаем у вас два комплекта и идём с вами. За нами охотятся немцы, сильно мы им наваляли, так что вряд ли сумеем так легко выбраться из этой нацистской ловушки.
– Идёт, – ответил Мартинес, посмеиваясь – примерим, что кому подходит, и пойдём тропами к немецкому заградительному посту. Это совсем не пост, а полураздолбанный блиндаж, который они скоро перенесут. Гринго слишком точно шмаляют по нему ракетами, и береговая охрана предпочитает не выплывать в зону попадания. Возможно, нам удастся захватить катер и пробиться к водам, которые охраняют гринго. Если нет – разобъёмся и пойдём в Паломино Крик поодиночке.
Карлу с его внешностью следовало бы переодеться в полицая, но на его могучую фигуру пришлась впору лишь немецкая форма. Выдавать его за пленного Мартинес не хотел, потому что Сиджей умел хорошо стрелять и должен был нести автомат, к тому же его могли забрать по пути патрульные или ещё кто из немцев. Цезарь переоделся в полицая. Мартинес надел мешковатую форму ефрейтора.
Перед рассветом группа мексиканских возродителей вышла из хижины и бодрым шагом направилась по грунтовой дороге на север, изображая из себя за карательный отряд, якобы ищущий партизан.
К девяти утра до них донёсся свежий ветер, дувший со стороны пролива. У изрытой воронками дорожной развилки под огромным валуном спрятался пост, ощерившийся пулемётами в сторону спокойного моря. Неподалёку располагался наспех сколоченный пирс, к которому были привязаны две лодки, на которых нацисты вывозили и сбрасывали в море трупы. У пирса прохаживался лейтенант, свирепо поглядывая в сторону Лас-Вентураса.
– Вот и пост, – сказал Мартинес – давайте походную.
Нарочито чеканя шаг, группа запела:

Гло-о-ория! Зиг хайль, зиг хайль, зиг гло-о-о-ория!
Зиг хайль, викто-о-о-ория!

У входа в блиндаж был разведён костёр, перед которым завтракала пара немецких солдат. Услышав сменщиков-запевал, они нарочно отвернулись, продолжая жевать бутерброды. Хорошо поётся лишь тыловой крысе, которая провела ночку в тёплой казарме или в объятиях местной крестьянки, а не мёрзла на берегу моря, рискуя словить пулю или нож диверсанта!
Лейтенант вышел к ним навстречу.
– Хайль Гитлер! Буэнос морген, герр лейтенант!
– Гитлер хайль! Почему не оповестили по рации?
– Вышла из строя, герр лейтенант, – сказал Мартинес на английском – похоже, аккумулятор сдох.
Лейтенант не ответил – он с явным подозрением разглядывал именную нашивку на груди Сиджея.
– Ганс Данцигер?
– Да, а что?
– Тебя на самом деле так зовут?
– Э-э, понимаете, тут такая замута… Отец мой был ниrерийский студент, а мать, э-э, монахиней из Мюнхена, понимаете ли, э-э, ваше благородие…
– Он фольксдойче, – пояснил Мартинес усталым тоном – жил тут, зарабатывал мелким криминалом. Но как пришли наши, взялся за карьеру. Полковник Шлюмбергер решил, что не следует брезговать никем. Недавно был контужен, но кость у него крепкая, как видите.
– Полковник Шлюмбергер… – задумчиво протянул лейтенант.
– Царствие ему небесное…– добавил Мартинес – За одного него стоит казнить тысячу-другую американцев ростом не ниже метр-восемьдесят.
Лейтенант промолчал. В это время из блиндажа выбрался второй офицер. Зевнув, он уставился на Сиджея да так и застыл.
– Это опять ты быть?!
– Кто, он? – Карл указал пальцем на Цезаря.
– Нет, ты быть!
– Ах я! А вот и ты! – ударив лейтенанта сапогом в пах, Карл открыл огонь на поражение.
Офицеры были убиты в первую же секунду, за ними последовали солдаты, так и оставшиеся лежать у костра. В блиндаже поднялся шум, Мартинес подбежал ко входу и швырнул туда гранату. Все попадали, почву сотряс взрыв, немецкий наблюдательский пост прекратил существование.
Мартинес включил «моторолу»:
– Рико, как пирожки?
– Чисто. В паре километров отсюда едет патрульный М113, надо поскорей сматываться.
– Окей. Рауль, все поместимся?
– Да. Можно захватить пару пулемётов.
– Рико, беги сюда. Мамаша утка готова снести яйцо!
– Вас понял!
Пока двое лежали в кустах на расстоянии 50-100 метров, карауля подступы к пирсу, латиносы перетащили вооружение в лодки. Скоро к ним присоединился разведчик, тяжело дышавший от быстрого бега.
– Рауль, выстави М60 наготове… Сиджей, Цезарь, не надо шарить по карманам, нацисты могут прийти в любую минуту, нам надо поскорей переплыть на тот берег!
Лодки оттолкнулись от пирса и поплыли на север, перегруженные, чуть ли не зачёрпывая воду краями бортов. Моторы мерно гудели, море спокойно плескалось.
– Слишком просто, – пробормотал Цезарь.
– Да не очкуй, – ответил Карл. Он снял осточертевшую каску и выкинул за борт.
– Напрасно, – сказал Мартинес – ещё пригодится.
– В задницу всё. Как сойдём на берег, ухожу из этого бизнеса.
– Проблемы только начинаются, – сказал Мартинес – ты ещё докажи, что не шпион, а беженец!
– Э, как так?
– За последние две недели немецкие диверсанты покоцали много подстанций и трубопроводов в Лас-Вентурасе. Так что федералы шмонают совсем не так милосердно, как в первые дни. Шкуру сдерут с твоей жопы, пока докажешь, что не изменял дядюшке Сэму.
– Ну-у... – протянул Карл. Он не стал спорить. Зачем болтать, что зелёные весомые аргументы твоей благонадёжности спрятаны тут же, в вещмешке, и ждут своего часа.
– У нас есть друзья в Вентурасе, – сказал Цезарь.
– Влиятельные?
– Как и мы сами.
– За меня замолвите слово, если что?
– Конечно, эсе. Ты нас выручил. Железно.
Они были уже на середине пролива, когда из-за мыса на западе выплыл немецкий катер. Он открыл огонь из турели, но боялся подплыть ближе. Скоро его опасения оправдались – федералы с другого берега начали беспорядочный обстрел пролива.
– Эти олухи угробят нас! – заорал Сиджей – Полный ход, полный ход!
Лодки неслись, рассекая воду тупыми носами. Вокруг свистели пули, над головой летели ракеты и взрывались, ударившись о водную поверхность. На соседней лодке крупнокалиберной пулей убило латиноса, державшего руль. Лодка резко свернула налево, до ушей Сиджея донёсся негодующий вопль. Через секунду лодка перевернулась и пошла ко дну.
– Сворачивай, поможем им! – крикнул Мартинес.
Карл в бешенстве изловчился и врезал Мартинесу в челюсть подошвой сапога. Тот без звука перелетел за борт и плюхнулся в воду. Виалпандо упал на дно лодки, а Сиджей разрядил остатки магазина в остолбеневших латиносов. Затем грозно надвинулся на последнего, не смевшего отпустить руль. Тот смотрел на Сиджея вытаращенными глазами, оцепенев от гнева и страха.
– Адиос!
Выстрел слился с общей какофонией. Рулевой поник, не выпуская руля. Карл схватил его за пояс и осторожно оттолкнул назад. Медленно перекинувшись через задний борт, тело ушло в кипящую воду, успев обдать Карла брызгами крови.
– Бля, заляпало!
– Сиджей, что ты наделал!
– Ладно, забыли…
– Сиджей, мазафака, что это было!?
– Я тебе говорю, остынь. Мы уже почти у берега.
Карл вёл лодку на полном ходу.
– Что скажем там?..
– Ничего особенного. Нацисты попали в кое-кого, мы уцелели. Началась паника из-за обстрела со стороны наших.
Похоже, немцы подтянули батарею РСЗО к Диллимуру и открыли мощный огонь по прибрежным районам Лас-Вентураса. На берегу не было никого видно, зато повсюду хлопали взрывы. Карл не знал, где пристать. Но тут помощь сама пришла к ним – откуда-то выплыл катер береговой охраны и устремился навстречу их лодке.
– Братва, спасайте наши задницы! – заорал Карл.

VII
Через два часа Карл сидел в кабинете военного следователя. Его допрашивали двое белых американцев – голубоглазый блондин и зеленоглазый рыжий, и оба были злые. Если бы Карл знал литературный русский язык, то описал бы ситуацию как «из огня да в полымя», но он был ниггер из гетто и мог сказать лишь «из очка да в жопу».
– Тебя зовут Ганс Данцигер?
– Нет, сэр, меня зовут Карл Джонсон.
– Ты фольксдойче, Ганс-Карл?
– Наверно нет, сэр. Я даже не знаю, что это такое.
– А откуда на тебе немецкая форма? Ты что, работал на фрицев?
– Нет, сэр, я купил её у латиноса, который снял её с мёртвого нациста.
– Где тот латинос?
– Пошёл ко дну. Наши попали в него.
– Откуда взяли лодку?
– Угнали у нацистов.
– Как же они вас прошляпили?
– Мы напали на пост у пирса. Тот чувак объяснил, что этот пост скоро уберут, и там с утра мало охраны. И мы рискнули.
– А откуда он знал?
– Без понятия.
– Как ты с ним познакомился?
– Мы бежали на север, встретили неподалёку от Блуберри, разговорились.
– Интересно, что там рассказывает твой дружок. Мне не терпится сравнить ваши показания.
– Валяйте. Только я не за тем бежал от нацистов, чтобы терпеть доёбы федералов.
– А что, при нацистах можно было жить?
– Ну, как сказать…
– Тебе хорошо жилось? – не унимался рыжий – Может, ты прислуживал им? Стучал на пацанов? Подставлял хвост?
– Уличные коты не стучат ни копам, ни немцам. А за хвост получишь сразу, как я выйду отсюда.
Дверь открылась, и в комнату влетел лысеющий горбоносый очкарик в грязно-салатовом пиджаке.
– Карл, боже мой! Карл! Живой и невредимый!
– Рози? Чёрт… Мэн!
– Так вы знаете этого парня? – спросил блондин.
– Знаю ли я этого парня? Лучше спросить, как вы, следователь, не знаете, кто стоит перед вами!?
– Опять эти адвокатские штучки… – бросил рыжий.
– Перед вами выживший из гэнтонского гетто!
– Того самого гетто?
– Да! Это парень прошёл через ад нацистских пыток и изуверств, издыхал от болезней и истощения, стоял на краю ямы для сжигания трупов, но бежал к нам, и вот как вы его встречаете!
Блондин присвистнул.
– Ладно, иди, выписывайся, жертва нацизма.
Солнце уже село, когда Карл и Цезарь в сопровождении Кена Розенберга вышли из штаба контрразведки.
– Так говоришь, холмз, что снова занялся адвокатурой?
– Да, чисто по беженцам. Они плывут сюда, их обрабатывают, я их защищаю, деньги пополам и в карман. Чистый бизнес.
– Спасибо, чувак. Не знаем даже, как тебя благодарить.
– Обсудим позже, – сказал Кен – мы с тобой ещё не закончили. Езжайте к брату, отдыхайте. Завтра, Карл, мы поедем с тобой на интервью!
– Какое ещё на хрен интервью?
– Интервью, которое обеспечит тебе безбедное существование и защиту от копов и федералов. Я подвезу вас к больнице.
Свит выписался из больницы. Карл не знал, где его искать. Связь с Сан-Фиерро не работала. Мэдд Догг улетел на материк, бросив Кена, и утащил с собой чемодан кокаина. Карл не хотел светиться у знакомых, пока не встанет на ноги, и заселился с Цезарем в гостиницу. Рози обещал заехать утром.

VIII
– Карл, блин, разве ты не мог за всё это время похудеть хотя бы на десять килограмм? Ладно, сделай многострадальное лицо.
– Чё как?
– Представь, что ты двадцать лет кидал всех по-крупному, а сел за неуплату штрафа за парковку. Вот! То, что нужно!
– Итак, расскажите о том, что происходит в гэнтонском гетто. Напомним зрителям, что гетто, организованное нацистами в районе Гэнтон – самое крупное и кровавое гетто Лос-Сантоса.
– Э… Ну, в общем, пацанов заставляли работать…
– На какие работы вас принуждали? Вы хоронили трупы умерщвлённых?
– Э-э… Да… Иногда хоронили, иногда сбрасывали в море, если ненужный свидетель…
– Вас снаряжали в айнзатцгруппы?
– Нет, знаете ли, я был простой парень, жил, ну в общем, как фраер, то есть я и есть честный гражданин…
– Говорят, немцы организовали на улице Рощ газовые камеры, это правда?
– Э-э, ну мягко говоря, да… Короче, ниггеров притесняли так, что дышать стало нечем…
– Понятно. Вы столько пережили! Расскажите о преступлениях нацистов, свидетелем которых вы были лично.
– Ну… э-э… Немцы – просто звери… Э-э… В общем, иногда они загоняли ниггеров толпой в загон, а потом заезжали туда на уборочном комбайне и превращали бегающих людей в кровавую кашу… Ну, знаете… Все бегают, вопят от страха, а нацисты хохочут и наезжают на них бандурой этой, как она называется, а из трубы сзади падают куски мяса…
– Ой, какой ужас!
– Да, э-э-э… Ещё я был свидетелем, как они заперли прораба в кабинку сортира, свалили в котлован и залили бетоном… Э-э-э…
– О боже, у них определённо был план по уничтожению населения!
– Да, знаете, белые совсем распоясались… Я видел собственными глазами, как один белый, американец, перешедший на сторону нацистов, забил старушку до смерти резиновым фаллоимитатором… Звали его, кажется, Майк Торано или Торино, в общем, крупная шишка, как мне потом рассказывали…
– Мы думаем, у военной прокуратуры найдётся время заняться этим Майком. Скажите, вот зрители интересуются, как удалось выжить вам в этом аду?
– Ну-у, э-э-э… Я один из немногих выживших, выжил чудом… Сначала распух от голода и собирался дать дубу, но потом сбежал из гетто, меня выносили деревенщины-реднеки, ну, в смысле, сельские жители Диллимура… э-э… Они остались преданы дядюшке Сэму и всё такое… Потом мы угнали немецкую лодку, и… э-э… вот я тут сижу и рассказываю вам об увиденном…
На выходе из студии Рози бросился обнимать Карла.
– Дружище, мы с тобой разбогатели! А ты знаешь, сколько стоит одно лишь удостоверение жертвы нацизма? Да это лучше, чем справка о шизофрении! Теперь что ты ни натворишь, кого не прибьёшь – «Карл Джонсон выжил в гетто, он жертва нацизма, не трогайте его!».
– Окей, мэн, я очень рад…
– Теперь договоримся о цене за мои услуги.
– Да, сколько ты хочешь?
– Половину того, что в твоей сумке!
– Ну… Ф-ф-ф! Идёт…
– Мальчик мой! В смысле, бро! Я чувствую себя снова молодым! Первоклассный адвокат по делам беженцев, прямо как в старые добрые времена! Верно, Томми?

IX
На следующий день в гостинице объявился Свит.
– Высап мэн, а я послал Цезаря искать тебя в Сан-Фиерро!
– Там делать нечего, бро, дело – шляпа.
– А Кендл!?
– Без понятия. Сегодня нацисты начали наступление на Сан-Фиерро. Если она жива, то приедет сюда вместе с остальными беженцами. Правда…
– Что, блин, ещё?
– Все твои дружки уже переехали в Зелёные Луга. Там хиппи, очкарик в шортиках, обкуренные мастера.
– А кто смотрит за бизнесом в Фиерро?
– Бизнес накрылся, Карл. Спросишь обо всём у них.
– Окей, а Вузи?
– Говорят, заперся в Чайнатауне. Я с ним не контачил. В основном сидел на аэродроме, иногда выезжал в Вентурас, узнать о тебе. Сегодня утром увидел тебя по телеку.
– Что будем делать, братан?
– Я думаю, раз ты теперь с нами, оставайся и следи за чуваками на аэродроме и готовь самолёт к вылету. Я поеду в Причал, оттуда попытаюсь втёмную добраться до Сан-Фиерро. Легавые закрыли мосты, бро. В городе идёт мочилово. Надеюсь, Сиз смог встретиться с Кендл.
– Мы бежим из Сан-Андреаса?
– Если нацисты доберутся до Лас-Вентураса, то да.
– Блин, как всё сложно… Мэн, ещё недавно мы делали с ними бизнес, а теперь бежим как от чумы!
– Кстати, о бизнесе. Ты облажался с гетто. Бросил пацанов.
– Я выгораживал их до последнего, кто смог – разбежался, Свит. Района больше нет, нацисты совсем не такие, как легавые.
– Ладно, некогда обсуждать, с чем вы там облажались. Поехали.
На парковке стоял запылённый «садлер». Свит кинул Сиджею ключи, тот отпер дверь и сел за водительское кресло.
– Это что ещё за херня…
Свит поднял пакет, лежавший на пассажирском сиденье рядом с водителем.
– Бомба?
– Такая маленькая?
– Дай сюда.
Карл вышел из машины, присел у клумбы и осторожно развернул кулёк. В нём оказался старый диктофон. На кассетоприёмнике было написано чёрным фломастером – «прослушай меня, парень».
– Точно бомба.
– Братан, я узнаю этот подчерк.
– Выкинь на хрен!
– Нельзя, это послание от одного мудака, которого я недавно подставил. Нельзя оставлять без внимания. Пусть Зиро проведёт опыты, узнаем, бомба это или нет.
Они ехали по северному шоссе. На дороге было пусто. У элитного посёлка Колючая Сосна был разбит палаточный городок. Где-то к югу грохали взрывы.
– Докуда долетает? – спросил Сиджей.
– Раньше падали у Форта Карсон, теперь бьют до Лас-Барранкаса. Нацисты строят ракеты, похоже.
– Точно, они много чего успели сделать. Боюсь, нам не придётся долго ждать, когда они придут в Лас-Вентурас.
На аэродроме было тихо. Диспетчер ушёл в бессрочный отпуск и вместо него дежурили ремонтники. Их храп доносился из башенки.
В доме на раскладушке спал Зиро.
– Мэн, просыпайся.
– Карл! Как я рад тебя видеть!
– Бро, тут у нас такая проблема. Смотри. В общем, можешь узнать, бомба это или нет?
– Попытаюсь.
Зиро вышел вместе с диктофоном, почёсывая спину.
– А ботаник-то не робкого десятка, – пробормотал Свит.
– Нет, он просто знает, что теперь его жизнь полностью зависит от меня, – ответил Карл – Тем более, он мне многое должен и всё такое.
Дверь открылась, и в дом вошёл хиппи Правда.
– Я почувствовал твою ауру и прервал медитацию, чтобы приветствовать моего дорогого друга!
– Высап, мэн!
– По пути я встретил Зиро, он нёс диктофон. Я скажу тебе, что в нём.
– И что же?
– Твой старый знакомый решил рассказать тебе, откуда взялись нацисты и как остановить их.
– Ха! Я догадался, кто это.
– Ты хочешь прослушать запись?
– Как-нибудь позже. Сейчас мне надо заняться спасением Цезаря и Кендл.
– Карл, мы договаривались, что я еду в Фиерро, – сказал Свит.
– Да, бро, бери всё что нужно и езжай, а я тут разберусь с посланием Торено. Бензина хватит? У вас тут достаточно бензина?
– Да.
– Окей.
Свит вышел. Сиджей устало сел на раскладушку и потёр лоб.
– Что будем делать, друг? – спросил хиппи.
– Ждать. Подождём, пока все соберутся. Тогда перетрём, как быть дальше.
– А послание?
– Дарю этот диктофон тебе.
Правда вышел. Карл лёг, не снимая куртку, и тут же уснул.

X
Ему снилась молодость. Сиджей вспомнил это утраченное ощущение, когда организм растёт и компенсирует все твои ошибки. Если ты успел воспользоваться этим временем с пользой, то обеспечил себе запас на всю оставшуюся жизнь. Если не воспользовался как должно – пеняй на себя. Карл не мог ответить себе, всё ли он сделал правильно. В принципе, он физически здоров и пришёл к успеху. Карл хотел поразмыслить ещё, но мочевой пузырь разбудил его. Мудрые мысли выветрились. Сиджей вскочил с раскладушки и вышел во двор.
В диспетчерской горел свет. Воздух был неподвижен, звёзды ярко мерцали. С юго-востока доносились глухие удары. Дверь диспетчерской открылась, из неё выбежал возбуждённый Зиро.
– Карл, мы слушаем эфир! Прямо сейчас нацисты высадились на юге Лас-Вентураса. Они бьют ракетами прямо центру! Все в ужасе! Куда спасаться!?
– В крайнем случае, пойдём в горы. Оттуда попытаемся найти транспорт на материк.
– А твои самолёты?
– На этих кукурузниках не долетишь даже до Мексики.
Удручённый Зиро вернулся назад в диспетчерскую. Карл снова остался один. Съев лапши быстрого приготовления, он снова уснул. Ему казалось, будто он не спал несколько дней подряд, так он устал.
Утром он вскочил как от тока, услышав знакомый голос:
– Итак, парень, я прощаю тебе твою маленькую ложь на телевидении. С кем не бывает? Я и не так подставлял своих начальников. В общем, я даю тебе шанс исправиться. Задание, на которое нужны добровольцы, приказывать в данном случае я не могу. Впрочем, как и всегда. Так что, слушай. Нацисты появляются из…
Карл схватил диктофон и разбил об стену.
– Твоя карма переполнилась гневом, – сказал Правда – это был не лучший способ выпустить пар.
– Бля, мужик, иди на хер! Чёртов сумасшедший фрик!
– Так ты не хочешь узнать, как остановить весь этот нацистский апокалипсис? Они выходят на севере Сосны Ангела, между подножием горы Чилиад и проливом.
– В смысле выходят?
– Там туннель. Неизвестно, куда он ведёт. Они выезжают оттуда колоннами. Надо взорвать вход в туннель. У нацистов не будет подкрепления, и тогда федералы смогут пересилить их. Торено позаботился об этом, подогнал «рустлер», напичканный С4. Надо полететь и врезаться в гору над туннелем.
– Друг, меня не интересует эта тема. Оставь меня в покое.
Сев за стол, Карл стал жадно глотать куски остывшей яичницы. Правда выпил воды и вышел.
Доев завтрак, Карл поднялся в диспетчерскую. Здесь никого не было. На столе лежала рация. Карл поднял её и попробовал кнопку вызова. Эфир молчал. Такие рации не бьют на дальние расстояния.
Сиджей сел в разболтанное кресло диспетчера и решил собраться с мыслями.
Почему он, Сиджей, должен играть под дудку Торено, Правды и прочих козлов даже сейчас, когда всё катиться к чёртовой матери, и не из-за чего рвать и без того исполосованную розгами жопу?! Не пойти ли им всем на хрен?!
Ход его мыслей был прерван чиханьем заведённого самолётного двигателя.
– Эй, Правда, ты что делаешь? – Сиджей подошёл к крылу «рустлера».
Тот сидел в кабине. Не открывая люка, он достал рацию.
– Карл, слышно?
– Да, приём.
– Карл, я хочу попрощаться.
– Куда ты летишь?
– Я лечу туда.
– Ты веришь всей этой брехне Торено?
– Да. Они выходят оттуда.
– Как ты спрыгнешь? Тут ведь нет катапультирования. И вообще, летать ты умеешь?
Сквозь помехи, создаваемые допотопным магнето самолётного двигателя, Карл услышал, как Правда вздохнул.
– Больше всего, Карл, люди жалеют о потерянных возможностях.
– Так…
– Я не хочу терять возможность исправить этот бардак.
– Не факт, что исправишь.
– В любом случае достигну своей цели.
– Блин, мэн, что за пургу ты несёшь? Вылезай и обсудим, что там стряслось.
– Карл, перед смертью люди чувствуют утрату не по жизни, а по тому, что не использовали своих возможностей. Не делали того, что нужно было.
– Как ты умудряешься так незаметно обкуриваться?
– Я слишком стар и одинок, Карл. Я не могу ждать приближения смерти, агония началась уже в мыслях.
– Ладно, проехали. Моих бабок хватит ещё на сто лет. Сбежим с этого грёбаного острова, вылечим, что там у тебя, уедем куда захочешь, туса, девчонки…
– Карл, я в порядке. Просто я ближе к неминуемому, чем ты. Я лучше вижу. Тебе пока трудно понять…
– Ты хочешь полететь и разбиться? Окей, не настаиваю на обратном.
– Этот разговор не так важен для меня, сколько для тебя.
Сиджей наклонил голову, приготовившись слушать бред спятившего старика.
– Повторяю: люди делают не то, что нужно. Он делают, что хотят, что предполагают выгодным для себя, или то, что приказывают им другие… Ладно, нет времени, иди в задницу!
Прибавив тяги, Правда покатил по взлётной полосе. Он оторвался почти у самого края и медленно набрал высоту. Вскоре самолёт повернул налево и исчез за скалой.
– Пошёл ты!.. – Карл махнул рукой и вернулся в диспетчерскую.

XI
Солнце южных широт щедро поливало Сан-Андреас светом и теплом. Хорошенько выспавшийся Сиджей потягивался в кровати. Суставы похрустывали, мышцы наполнялись силой, голова была ясна и готова к решению новых проблем.
Из открытого окна, из-за толстой арматурной решётки доносились столь привычные звуки: машины ездили и сигналили, пешеходы топали по своим делам, пацаны хохотали, где-то выла полицейская сирена. Грув-стрит вернулась к прежней жизни, ведущей рядового американца к его неопределённой мечте.
И тут над Гэнтоном раздался рёв:
– Комрадс фром стэйт Сан-Андреас! Ви ар хиар ту хелп ю ту эстаблиш э нью сошэлист ордер! Римэйн калм! Риторн ту ё хаузес энд коопирэйт виз аур трупс! Би шур ту фоллоу аур инстракшнз энд…
Карл решил, что с него хватит. Пускай сами разруливают новое дерьмо. А он возьмёт запас чипсов, приставку с картриджами, сотню рулонов туалетной бумаги, и схоронится в самой отдалённой дыре Сан-Андреаса в надежде переждать новую бурю без утомительных тревог.
Ну, а если случится и третье вторжение, тогда Сиджей в стороне не останется и возьмёт инициативу в свои руки. Кто бы там ни был, он устроит им интифаду.

Удалённые иллюстрации
ibb.co/12xV81h
ibb.co/dfqMJZs